Глава 8. Мгновенная и постепенная школы
Тем временем, как Патриарх жил в монастыре Баолинь Цаоси, мастер Чань досточтимый Шэньсю находился в монастыре Юйцюань Цзиннаня. Обе школы, возглавляемые ими, процветали. И все говорили о южной школе Хуэйнэна и о северной школе Шэньсю. Так появилось разделение на южную (мгновенную) школу и северную (постепенную) школу. Поэтому последователи буддизма того времени находились в определённом затруднении, какую школу им выбрать.
Шестой Патриарх говорил своим ученикам: «Дхарма, по сути, представляет собой одну школу. Просто люди бывают либо с севера, либо с юга. Хотя Дхарма одна, но её осознание бывает либо быстрым, либо медленным. Что называется мгновенным и постепенным? В самой Дхарме нет деления на мгновенную и постепенную. Просто есть люди способные и неспособные. Только поэтому появляются такие названия как мгновенный и постепенный».
Тем не менее, ученики Шэньсю часто высмеивали Патриарха южной школы за то, что он был неграмотным и не знал ни одного иероглифа. Они считали, что из-за этого у него не могло быть никаких достоинств. Однако досточтимый Шэньсю говорил им: «Хуэйнэн обрёл мудрость без помощи Учителя. Он глубоко постиг учение Махаяны. Я не иду ни в какое сравнение с ним. Кроме того, разве мог Пятый патриарх просто так передать ему рясу и Дхарму? Я сожалею, что по причине покровительства ко мне государства, которого я не заслуживаю, я не могу сам отправиться к Нему, чтобы стать Его учеником. Но вы не задерживайтесь здесь. Отправляйтесь в Цаоси к Шестому Патриарху!».
В один из дней он велел своему ученику Чжичэну: «Ты умный и имеешь много мудрости. Отправляйся для меня в Цаоси, чтобы прослушать там Дхарму. Запомни всё, что ты услышишь, чтобы, вернувшись, рассказать мне. Чжичэн, выполняя указание своего учителя, отправился в Цаоси. Там он присоединился к ученикам Шестого Патриарха, идущим на Собрание, не сказав никому откуда он пришёл. Шестой Патриарх перед тем, как открыть собрание, сказал присутствующим: «Сегодня на Собрании скрывается человек, который хочет украсть Дхарму». Тогда Чжичэн вышел и поклонился Патриарху в ноги. Он в подробностях рассказал о поручении своего учителя. Выслушав его Шестой Патриарх сказал: «Ты пришёл из монастыря Юйцюань, поэтому ты должен быть шпионом». Чжичэн ответил: «Нет. Я не шпион». Патриарх спросил: «Почему нет?» Чжичэн ответил: «Если бы я не рассказал Вам о цели своего визита, то я бы был шпионом. Но поскольку я рассказал Вам всё об этом, я не шпион».
Патриарх спросил: «Как твой учитель наставляет своих учеников?»
Чжичэн ответил: «Он постоянно наставляет своих учеников концентрировать сознание и созерцать чистоту. Он наставляет постоянно медитировать в позе лотоса и даже не спать лёжа».
Патриарх сказал: «Концентрировать своё сознание на созерцание чистоты – это болезнь, а не Чань. Простое постоянное заточение своего тела в позу лотоса разве может дать понимание истины? Прослушай мою гатху:
Чжичжэн, дважды поклонившись в ноги Патриарху, сказал: «Я изучал у учителя Шэньсю буддизмдевять лет, но не достиг прозрения. Сегодня, только услышав Ваши слова, я сразу достиг понимания своего изначального сознания. Разрешение вопроса моей жизни и смерти является великим делом. Вы имеете великую доброту. Прошу Вас дать мне дальнейшие наставления».
Шестой Патриарх сказал: «Я слышал, что твой учитель наставляет своих учеников Дхарме Шилы (обетов, нравственности, дисциплины), Самадхи (медитации) и мудрости. Скажи мне, как он определяет эти понятия: Шилу, Самадхи и мудрость».
Чжичэн сказал: «Мастер Шэньсю говорит, что не совершение любых злых деяний – это Шила. Совершение всех видов добра – это мудрость. Очищение своего мышления – это Самадхи. Так он определяет эти термины. А в какой Дхарме Вы, Ваше Святейшество, наставляете своих учеников?» Патриарх ответил: «Если я скажу, что у меня есть Дхарма для учеников, то я обману тебя. Единственно, что я делаю, так это освобождаю учеников от их собственных оков с помощью метода, который требует конкретная ситуация. Самадхи – это просто вымышленное имя. Шила, Самадхи и мудрость, которым учит твой учитель, являются необычайными, но моё понимание Шилы, Самадхи и мудрости другое».
Чжичэн сказал: «Шила, Самадхи и мудрость могут иметь только одно определение, разве могут они иметь разное толкование?»
Патриарх сказал: «Шила, Самадхи и мудрость твоего учителя предназначаются для последователей Махаяны (Великой колесницы). Моя Шила, Самадхи и мудрость предназначаются для последователей самой Высшей Махаяны. Понимание различно, и осознание может наступить либо быстро, либо медленно. Послушай как я определяю эти понятия и сравни с тем, что говорит тебе твой учитель. Объясняя Дхарму, я не отхожу от Самоприроды. Если излагать Дхарму, отойдя от Сущности (Природы явлений), это будет просто изложением Дхармы явлений (внешних форм) и это будет говорить о том, что Самоприрода излагающего затменена. Знайте, что все дхармы начинают функционирование из Самоприроды – это есть истинная Дхарма Шилы, Самадхи и мудрости.
Прослушай мою гатху:
«Когда в сознании нет неправедности – это Шила своей Природы (Самоприроды).
Когда в сознании нет глупости – это мудрость Самоприроды.
Когда в сознании нет беспорядка – это Самадхи Самоприроды.
Тогда не увеличиваясь и не уменьшаясь, само крепко как алмаз (ваджр), тело может прийти в мир, или уйти из него, пребывая в изначальном Самадхи»
Чжичэн, прослушав гатху, высказал раскаяние и благодарность. Он составил в ответ Патриарху следующую гатху:
«Пять скандх окутывают иллюзией тело.
Разве может иллюзия быть конечной истиной?
Но желание вернуться к истинной реальности (Таковости) говорит о том,
что Дхарма ещё не до конца чиста. (Так как она выше слов и явлений)»
Патриарх подтвердил его гатху и сказал ему: «Шилой, Самадхи и мудростью твоего учителя наставляют мудрых людей со слабыми способностями («маленьким корнем»). Моей Шилой, Самадхи и мудростью наставляют мудрых людей с сильными способностями («большим корнем»). Если постигнешь Самоприроду, то не будет даже необходимости учреждать такие понятия как Бодхи, Нирвана, знания и видение освобождения. Когда не будет ни одной Дхармы, которой смог бы обладать, только тогда сможешь установить все дхармы. Когда понимаешь смысл этого, тогда уже можешь использовать имена: тело Будды, Бодхи, Нирвана, знания и видение освобождения. Человек, который видит свою Природу, может использовать эти понятия и названия, а может и обойтись без них. Он свободен прийти в мир и уйти из него. У него нет препятствий и ограничений. Он должным образом реагирует на внешние обстоятельства и должным образом отвечает на вопросы, которые ему задают. Он видит, что все Нирманакаи (тела людей) не отходят от Самоприроды. Он обретает сиддхи и самодостаточность. Он играет в божественную игру освобождения других, пребывая в Самадхи. Таковы люди, увидевшие Самоприроду».
Чжичэн задал ещё один вопрос Патриарху: «Что значит обойтись без всяких понятий и дхарм?»
Патриарх ответил: «Когда в Самоприроде не будет неправедности, глупости и беспорядка, в каждое мгновение будешь созерцать с помощью праджни и будешь стоять в стороне от внешних явлений, будешь в свободе и самодостаточности и сможешь достичь любую дхарму, в независимости от того идёшь ты вдоль или поперёк. Зачем тогда их учреждать? Самоприроду постигаешь сам. Постижение и совершенствование идёт мгновенно и скачкообразно, и нет каких-либо этапов совершенствования. Поэтому и не учреждаются никакие Дхармы.
Чжичэн поклонился Патриарху в ноги и пожелал стать его слугой. Он служил Патриарху и днём и ночью, не расслабляясь.
Буддийский монах Чжиче из провинции Цзянси. Его мирская фамилия была Чжан, а имя Синчан. В молодости он был бойцом воинских искусств, защищающим слабых и обиженных.
После того, как чань-буддизм разделился на северную и южную школы, несмотря на то, что основатели обеих школ забыли о разделении на моё и твоё (не имели эгоизма), их ученики стали соперничать между собой, имея пристрастия и антипатии. Ученики северной школы Шэньсю сами возвели своего учителя в ранг Шестого патриарха. Но, опасаясь, что факт наследования Хуэйнэном рясы Пятого патриарха уже стал известным всей Поднебесной, они послали Синчана убить Патриарха.
Хуэйнэн обладал особой способностью чтения мыслей других людей на расстоянии, поэтому он заранее знал о готовящемся на него покушении. Он положил 10 лянов золота возле своего сидения для медитации, готовясь к встрече непрошенного гостя.
И вот однажды ночью Синчан пробрался в келью Патриарха. Он был полон решимости убить Патриарха. Хуэйнэн, сидя в позе лотоса, вытянув шею, ожидал того, что должно случиться. И вот Синчан взмахнул своим мечом, чтобы зарубить Патриарха. Он ударил трижды, но ни одной раны не появилось на теле Патриарха. В этот самый момент, Хуэйнэн спокойным голосом произнёс:
Синчан в испуге потерял сознание. Он долгое время не приходил в себя. Очнувшись, он стал умолять Патриарха о прощении, и стал раскаиваться в содеянном. Он также пожелал принять монашество. Патриарх передал ему золото и сказал: «Ты сейчас уходи, поскольку я боюсь, что мои ученики могут причинить тебе вред, узнав о цели твоего сегодняшнего визита. Ты можешь прийти ко мне позже, но уже в ином качестве, тогда я приму тебя в ученики».
В последующем он постригся в монахи и принял полные монашеские обеты бхикшу (гелонга). Он усердно продвигался вперёд по одному пути в изучении буддизма. Однажды, он вспомнил слова Патриарха и отправился к нему на поклон. Патриарх сказал ему: «Я уже долгое время думаю о тебе. Почему ты пришёл так поздно?» Чжиче ответил: «В прошлом, Вы, Ваше Святейшество, простили моё преступление. Сегодня, хотя я стал монахом и аскетично совершенствуюсь, мне трудно адекватно отблагодарить Вас за Ваше благодеяние ко мне, разве что только если я буду передавать Дхарму для освобождения живых существ. Я постоянно читаю Махапаринирвана сутру, но не могу понять смысл вечности и невечности. Прошу Вас проявить сострадание и дать мне краткие наставления».
Патриарх сказал: «Невечное – это Природа Будды. А вечное – это все добрые и злые дхармы (явления) и различающее их сознание».
Чжиче сказал: «Ваши слова, Ваше Святейшество, полностью противоречат учению сутр».
Патриарх сказал: «Я наследую печать сердца Будды, поэтому я не осмелился бы противоречить сутрам Будды».
Тогда Чжиче сказал: «В сутре сказано, что Природа Будды вечна. Однако Вы говорите, что она невечная. В сутре говорится, что все злые и добрые дхармы и даже Бодхичитта являются невечными. А Вы говорите, что они вечные. Разве это не есть полное противоречие? Ваши слова ещё более усилили мои сомнения».
Патриарх на это сказал: «В прошлом я уже объяснял Маха Паринирвана сутру буддийской монахине У Цзиньцан. Все мои объяснения точно соответствовали учению этой сутры. И сейчас мои наставления тебе также полностью соответствуют учению этой сутры».
Чжиче сказал: «Моё понимание очень поверхностное, поэтому я прошу Вас дать мне более подробные наставления».
Патриарх сказал: «Знаешь ли ты, что если Природа Будды была бы вечной, тогда какой был бы смысл говорить о любых добрых и злых дхармах и даже до конца кальпы ни один человек не зародил бы в себе стремления к Высшему прозрению (Бодхичитту). Поэтому, то, что я называю невечным, это как раз то, что Будды называют путём к истинной вечности. А если бы все дхармы были невечными, все вещи имели бы Самоприроду и подвергались рождению и смерти. Тогда истинная и вечная Природа не охватывала бы всё сущее. Поэтому когда я говорю вечный, это как раз то, что Будда называл истинно невечным. Будда приводит свои аналогии для простых людей, последователей «внешних» небуддийских путей, которые привязываются к «еретической» вечности и для последователей Махаяны и Хинаяны, которые в вечности Нирваны усматривают невечность. Т.е. это для преодоления 8 типов ошибочных представлений: простые люди принимают невечность, неблаженство, «не-я» и нечистоту Сансары за вечность, блаженство, «Я» и чистоту, а последователи Махаяны и Хинаяны принимают вечность, блаженство, «Я» и чистоту Нирваны за невечность, неблаженство, «не-я» и нечистоту. Поэтому Будда в Махапаринирвана сутре открыто изложил срединное учение для преодоления односторонних воззрений последователей буддизма с тем, чтобы ясно показать истинную вечность, истинное блаженство, истинное «Я» и истинную чистоту. Сегодня ты, механически следуя за словами сутры, пренебрегаешь её смыслом. Принимая неодушевлённые объекты за невечное, а то, что обязательно умирает за вечное (вечную реинкарнацию тонкой сущности живых существ), ты неправильно понял самые последние слова Будды, которые совершенны, чудесны и тонки. Даже если ты таким образом тысячу раз прочитаешь сутру, ты не обретёшь от этого никакой пользы». Синчан неожиданно обрёл прозрение и составил следующую гатху Патриарху:
«Поскольку придерживаемся концепции невечности,
Поэтому Будда говорит нам о вечной Природе (Самоприроде).
Тот, кто не понимает, что это просто искусный метод,
Тот подобен юноше, подбирающему камешки на берегу озера и принимающего их за жемчужины.
Сегодня я не применял никаких практик совершенствования,
Но моя Природа Будды проявилась.
Она не передана мне Учителем и не является моим приобретением».
Патриарх сказал: «Ты сегодня полностью постиг, поэтому можешь называть себя Чжиче (Чжи – стремление, Че – полное понимание)». Чжиче поблагодарил Патриарха и удалился.
Мальчику по имени Шэньхуэй из семьи Гао из Сян-Яна было 13 лет. Он пришёл из монастыря Юйцюань к Шестому Патриарху. Патриарх сказал ему: «Досточтимый, ты устал с дальней дороги. Но, скажи, обрёл ты изначальное сознание или нет. Если у тебя есть изначальное, то ты сможешь увидеть Хозяина (постоянно пребывающую Самоприроду или Всевышнего). Попробуй что-нибудь сказать мне в ответ».
Шэньхуэй ответил: «Изначальной является непривязанность. А тот, кто видит это, тот и есть Хозяин».
Патриарх сказал: «Как можешь ты, шраманера (гецул, неполный монах), говорить такие непродуманные речи?»Шэньхуэй тогда спросил: «А Вы, Ваше Святейшество, сидя в медитации, видите ли Хозяина-самоприроду?»
Патриарх 3 раза легко ударил Шэньсю своим посохом и спросил: «Когда я бью тебя, ты чувствуешь боль или нет?»
Шэньхуэй ответил: «И чувствую боль и не чувствую».
Патриарх сказал: «Также и я, вижу и не вижу».
Шэньхуэй спросил: «Как это вы видите и не видите?»
Патриарх ответил: «То, что я постоянно вижу, это ошибки и грехи моего сознания. А то, что я не вижу, это правоту и неправоту, добро и зло других людей. Поэтому я и говорю, что вижу и не вижу. Давай посмотрим, что ты понимаешь под болью и отсутствием боли. Если ты не чувствуешь боли, то ты будешь подобен деревьям и камням (бесчувственным неживым объектам). А если ты будешь чувствовать боль, то ты будешь подобен простому человеку и тогда у тебя появится гнев. То, что ты понимаешь под видением и невидением – это двойственность. А боль, которую ты испытываешь, или её отсутствие, ты понимаешь как существование и несуществование (рождение и разрушение). Таким образом, ты ещё не видишь Самоприроду (которая выше двойственности явлений и выше жизни и смерти), но осмеливаешься уже морочить голову другим».
Шэньхуэй пал в ноги Патриарху и выразил раскаяние и признательность.
Патриарх также сказал: «Если твоё сознание в заблуждении и ты не видишь Самоприроду, тогда ты должен искать наставника, который указал бы тебе правильный Путь. Если твоё сознание прозреет, то ты сам увидишь свою Природу и будешь совершенствоваться, следуя Дхарме. Сейчас ты сам в заблуждении и не видишь своего сознания, тем не менее, ты спрашиваешь меня вижу я или не вижу Самоприроду. Если я её вижу, то я сам об этом знаю. И разве можно заменить тогда твои заблуждения моим видением? Если ты сам будешь видеть Самоприроду, то аналогично мои заблуждения нельзя будет заменить твоим видением. Почему бы тебе самому не познать и не увидеть Самоприроду, вместо того, чтобы спрашивать меня об этом».
Шэньхуэй снова сделал простирания перед Патриархом болеесотни раз. Он стал просить Патриарха простить его грехи и ошибки и стал самозабвенно служить Патриарху, не отходя от него ни на шаг.
В один из дней Патриарх сказал Собранию: «У меня есть одна вещь, у неё нет ни начала, ни конца, нет ни имени, ни написания и нет ни передней стороны, ни задней. Кто-нибудь из Вас знает её?» Шэньхуэй вышел и сказал: «Это изначальный источник всех Будд и Природа Будды Шэньхуэя».
Патриарх сказал: «Я тебе сказал, что у неё нет ни имени, ни написания, а ты, тем не менее, называешь её изначальным источником и Природой Будды. Даже если в будущем ты построишь соломенную хижину и удалишься от мира для изучения буддизма, ты будешь лишь только последователем буддизма языковых знаний (а не знаний внутренних)».
После Паринирваны Шестого Патриарха Шэньхуэй отправился в Лоян (в то время столица), где оннастойчиво распространял учение мгновенной школы Цаоси. Он написал знаменитую работу под названием «Ясное изложение сути чань-буддизма». Его называли также мастер Чань Хэцзе («Сияние лотоса»).
Патриарх, увидев, что последователи разных школ собрались вокруг него, полные сомнений и трудноразрешимых вопросов, сжалился и произнёс: «Человек, изучающий Дао (Путь), должен избавиться от всех злых и добрых мыслей. То, что не имеет названия, можно назвать и называется оно Самоприродой. Это недвойственная Природа (она выше противоположностей нашего восприятия) и она называется реальной Природой (Сущностью). На реальной Природе (Сущности) основываются все школы. Её нужно увидеть самому внутри себя, выше слов».
Все присутствующие, услышав то, что сказал Патриарх, поклонились ему и стали проситься к нему на службу.
Шестой Патриарх говорил своим ученикам: «Дхарма, по сути, представляет собой одну школу. Просто люди бывают либо с севера, либо с юга. Хотя Дхарма одна, но её осознание бывает либо быстрым, либо медленным. Что называется мгновенным и постепенным? В самой Дхарме нет деления на мгновенную и постепенную. Просто есть люди способные и неспособные. Только поэтому появляются такие названия как мгновенный и постепенный».
Тем не менее, ученики Шэньсю часто высмеивали Патриарха южной школы за то, что он был неграмотным и не знал ни одного иероглифа. Они считали, что из-за этого у него не могло быть никаких достоинств. Однако досточтимый Шэньсю говорил им: «Хуэйнэн обрёл мудрость без помощи Учителя. Он глубоко постиг учение Махаяны. Я не иду ни в какое сравнение с ним. Кроме того, разве мог Пятый патриарх просто так передать ему рясу и Дхарму? Я сожалею, что по причине покровительства ко мне государства, которого я не заслуживаю, я не могу сам отправиться к Нему, чтобы стать Его учеником. Но вы не задерживайтесь здесь. Отправляйтесь в Цаоси к Шестому Патриарху!».
В один из дней он велел своему ученику Чжичэну: «Ты умный и имеешь много мудрости. Отправляйся для меня в Цаоси, чтобы прослушать там Дхарму. Запомни всё, что ты услышишь, чтобы, вернувшись, рассказать мне. Чжичэн, выполняя указание своего учителя, отправился в Цаоси. Там он присоединился к ученикам Шестого Патриарха, идущим на Собрание, не сказав никому откуда он пришёл. Шестой Патриарх перед тем, как открыть собрание, сказал присутствующим: «Сегодня на Собрании скрывается человек, который хочет украсть Дхарму». Тогда Чжичэн вышел и поклонился Патриарху в ноги. Он в подробностях рассказал о поручении своего учителя. Выслушав его Шестой Патриарх сказал: «Ты пришёл из монастыря Юйцюань, поэтому ты должен быть шпионом». Чжичэн ответил: «Нет. Я не шпион». Патриарх спросил: «Почему нет?» Чжичэн ответил: «Если бы я не рассказал Вам о цели своего визита, то я бы был шпионом. Но поскольку я рассказал Вам всё об этом, я не шпион».
Патриарх спросил: «Как твой учитель наставляет своих учеников?»
Чжичэн ответил: «Он постоянно наставляет своих учеников концентрировать сознание и созерцать чистоту. Он наставляет постоянно медитировать в позе лотоса и даже не спать лёжа».
Патриарх сказал: «Концентрировать своё сознание на созерцание чистоты – это болезнь, а не Чань. Простое постоянное заточение своего тела в позу лотоса разве может дать понимание истины? Прослушай мою гатху:
«Родившись, сидим и не ложимся.
Умерев, лежим и уже не сидим.
Зачем нам тренировать наши вонючие кости
просто в сидении?»
Умерев, лежим и уже не сидим.
Зачем нам тренировать наши вонючие кости
просто в сидении?»
Чжичжэн, дважды поклонившись в ноги Патриарху, сказал: «Я изучал у учителя Шэньсю буддизмдевять лет, но не достиг прозрения. Сегодня, только услышав Ваши слова, я сразу достиг понимания своего изначального сознания. Разрешение вопроса моей жизни и смерти является великим делом. Вы имеете великую доброту. Прошу Вас дать мне дальнейшие наставления».
Шестой Патриарх сказал: «Я слышал, что твой учитель наставляет своих учеников Дхарме Шилы (обетов, нравственности, дисциплины), Самадхи (медитации) и мудрости. Скажи мне, как он определяет эти понятия: Шилу, Самадхи и мудрость».
Чжичэн сказал: «Мастер Шэньсю говорит, что не совершение любых злых деяний – это Шила. Совершение всех видов добра – это мудрость. Очищение своего мышления – это Самадхи. Так он определяет эти термины. А в какой Дхарме Вы, Ваше Святейшество, наставляете своих учеников?» Патриарх ответил: «Если я скажу, что у меня есть Дхарма для учеников, то я обману тебя. Единственно, что я делаю, так это освобождаю учеников от их собственных оков с помощью метода, который требует конкретная ситуация. Самадхи – это просто вымышленное имя. Шила, Самадхи и мудрость, которым учит твой учитель, являются необычайными, но моё понимание Шилы, Самадхи и мудрости другое».
Чжичэн сказал: «Шила, Самадхи и мудрость могут иметь только одно определение, разве могут они иметь разное толкование?»
Патриарх сказал: «Шила, Самадхи и мудрость твоего учителя предназначаются для последователей Махаяны (Великой колесницы). Моя Шила, Самадхи и мудрость предназначаются для последователей самой Высшей Махаяны. Понимание различно, и осознание может наступить либо быстро, либо медленно. Послушай как я определяю эти понятия и сравни с тем, что говорит тебе твой учитель. Объясняя Дхарму, я не отхожу от Самоприроды. Если излагать Дхарму, отойдя от Сущности (Природы явлений), это будет просто изложением Дхармы явлений (внешних форм) и это будет говорить о том, что Самоприрода излагающего затменена. Знайте, что все дхармы начинают функционирование из Самоприроды – это есть истинная Дхарма Шилы, Самадхи и мудрости.
Прослушай мою гатху:
«Когда в сознании нет неправедности – это Шила своей Природы (Самоприроды).
Когда в сознании нет глупости – это мудрость Самоприроды.
Когда в сознании нет беспорядка – это Самадхи Самоприроды.
Тогда не увеличиваясь и не уменьшаясь, само крепко как алмаз (ваджр), тело может прийти в мир, или уйти из него, пребывая в изначальном Самадхи»
Чжичэн, прослушав гатху, высказал раскаяние и благодарность. Он составил в ответ Патриарху следующую гатху:
«Пять скандх окутывают иллюзией тело.
Разве может иллюзия быть конечной истиной?
Но желание вернуться к истинной реальности (Таковости) говорит о том,
что Дхарма ещё не до конца чиста. (Так как она выше слов и явлений)»
Патриарх подтвердил его гатху и сказал ему: «Шилой, Самадхи и мудростью твоего учителя наставляют мудрых людей со слабыми способностями («маленьким корнем»). Моей Шилой, Самадхи и мудростью наставляют мудрых людей с сильными способностями («большим корнем»). Если постигнешь Самоприроду, то не будет даже необходимости учреждать такие понятия как Бодхи, Нирвана, знания и видение освобождения. Когда не будет ни одной Дхармы, которой смог бы обладать, только тогда сможешь установить все дхармы. Когда понимаешь смысл этого, тогда уже можешь использовать имена: тело Будды, Бодхи, Нирвана, знания и видение освобождения. Человек, который видит свою Природу, может использовать эти понятия и названия, а может и обойтись без них. Он свободен прийти в мир и уйти из него. У него нет препятствий и ограничений. Он должным образом реагирует на внешние обстоятельства и должным образом отвечает на вопросы, которые ему задают. Он видит, что все Нирманакаи (тела людей) не отходят от Самоприроды. Он обретает сиддхи и самодостаточность. Он играет в божественную игру освобождения других, пребывая в Самадхи. Таковы люди, увидевшие Самоприроду».
Чжичэн задал ещё один вопрос Патриарху: «Что значит обойтись без всяких понятий и дхарм?»
Патриарх ответил: «Когда в Самоприроде не будет неправедности, глупости и беспорядка, в каждое мгновение будешь созерцать с помощью праджни и будешь стоять в стороне от внешних явлений, будешь в свободе и самодостаточности и сможешь достичь любую дхарму, в независимости от того идёшь ты вдоль или поперёк. Зачем тогда их учреждать? Самоприроду постигаешь сам. Постижение и совершенствование идёт мгновенно и скачкообразно, и нет каких-либо этапов совершенствования. Поэтому и не учреждаются никакие Дхармы.
Чжичэн поклонился Патриарху в ноги и пожелал стать его слугой. Он служил Патриарху и днём и ночью, не расслабляясь.
Буддийский монах Чжиче из провинции Цзянси. Его мирская фамилия была Чжан, а имя Синчан. В молодости он был бойцом воинских искусств, защищающим слабых и обиженных.
После того, как чань-буддизм разделился на северную и южную школы, несмотря на то, что основатели обеих школ забыли о разделении на моё и твоё (не имели эгоизма), их ученики стали соперничать между собой, имея пристрастия и антипатии. Ученики северной школы Шэньсю сами возвели своего учителя в ранг Шестого патриарха. Но, опасаясь, что факт наследования Хуэйнэном рясы Пятого патриарха уже стал известным всей Поднебесной, они послали Синчана убить Патриарха.
Хуэйнэн обладал особой способностью чтения мыслей других людей на расстоянии, поэтому он заранее знал о готовящемся на него покушении. Он положил 10 лянов золота возле своего сидения для медитации, готовясь к встрече непрошенного гостя.
И вот однажды ночью Синчан пробрался в келью Патриарха. Он был полон решимости убить Патриарха. Хуэйнэн, сидя в позе лотоса, вытянув шею, ожидал того, что должно случиться. И вот Синчан взмахнул своим мечом, чтобы зарубить Патриарха. Он ударил трижды, но ни одной раны не появилось на теле Патриарха. В этот самый момент, Хуэйнэн спокойным голосом произнёс:
«Точный меч не бывает неправедным.
Неправедный меч не точен.
Я даю тебе золото,
Но я не отдам тебе свою жизнь»
Неправедный меч не точен.
Я даю тебе золото,
Но я не отдам тебе свою жизнь»
Синчан в испуге потерял сознание. Он долгое время не приходил в себя. Очнувшись, он стал умолять Патриарха о прощении, и стал раскаиваться в содеянном. Он также пожелал принять монашество. Патриарх передал ему золото и сказал: «Ты сейчас уходи, поскольку я боюсь, что мои ученики могут причинить тебе вред, узнав о цели твоего сегодняшнего визита. Ты можешь прийти ко мне позже, но уже в ином качестве, тогда я приму тебя в ученики».
В последующем он постригся в монахи и принял полные монашеские обеты бхикшу (гелонга). Он усердно продвигался вперёд по одному пути в изучении буддизма. Однажды, он вспомнил слова Патриарха и отправился к нему на поклон. Патриарх сказал ему: «Я уже долгое время думаю о тебе. Почему ты пришёл так поздно?» Чжиче ответил: «В прошлом, Вы, Ваше Святейшество, простили моё преступление. Сегодня, хотя я стал монахом и аскетично совершенствуюсь, мне трудно адекватно отблагодарить Вас за Ваше благодеяние ко мне, разве что только если я буду передавать Дхарму для освобождения живых существ. Я постоянно читаю Махапаринирвана сутру, но не могу понять смысл вечности и невечности. Прошу Вас проявить сострадание и дать мне краткие наставления».
Патриарх сказал: «Невечное – это Природа Будды. А вечное – это все добрые и злые дхармы (явления) и различающее их сознание».
Чжиче сказал: «Ваши слова, Ваше Святейшество, полностью противоречат учению сутр».
Патриарх сказал: «Я наследую печать сердца Будды, поэтому я не осмелился бы противоречить сутрам Будды».
Тогда Чжиче сказал: «В сутре сказано, что Природа Будды вечна. Однако Вы говорите, что она невечная. В сутре говорится, что все злые и добрые дхармы и даже Бодхичитта являются невечными. А Вы говорите, что они вечные. Разве это не есть полное противоречие? Ваши слова ещё более усилили мои сомнения».
Патриарх на это сказал: «В прошлом я уже объяснял Маха Паринирвана сутру буддийской монахине У Цзиньцан. Все мои объяснения точно соответствовали учению этой сутры. И сейчас мои наставления тебе также полностью соответствуют учению этой сутры».
Чжиче сказал: «Моё понимание очень поверхностное, поэтому я прошу Вас дать мне более подробные наставления».
Патриарх сказал: «Знаешь ли ты, что если Природа Будды была бы вечной, тогда какой был бы смысл говорить о любых добрых и злых дхармах и даже до конца кальпы ни один человек не зародил бы в себе стремления к Высшему прозрению (Бодхичитту). Поэтому, то, что я называю невечным, это как раз то, что Будды называют путём к истинной вечности. А если бы все дхармы были невечными, все вещи имели бы Самоприроду и подвергались рождению и смерти. Тогда истинная и вечная Природа не охватывала бы всё сущее. Поэтому когда я говорю вечный, это как раз то, что Будда называл истинно невечным. Будда приводит свои аналогии для простых людей, последователей «внешних» небуддийских путей, которые привязываются к «еретической» вечности и для последователей Махаяны и Хинаяны, которые в вечности Нирваны усматривают невечность. Т.е. это для преодоления 8 типов ошибочных представлений: простые люди принимают невечность, неблаженство, «не-я» и нечистоту Сансары за вечность, блаженство, «Я» и чистоту, а последователи Махаяны и Хинаяны принимают вечность, блаженство, «Я» и чистоту Нирваны за невечность, неблаженство, «не-я» и нечистоту. Поэтому Будда в Махапаринирвана сутре открыто изложил срединное учение для преодоления односторонних воззрений последователей буддизма с тем, чтобы ясно показать истинную вечность, истинное блаженство, истинное «Я» и истинную чистоту. Сегодня ты, механически следуя за словами сутры, пренебрегаешь её смыслом. Принимая неодушевлённые объекты за невечное, а то, что обязательно умирает за вечное (вечную реинкарнацию тонкой сущности живых существ), ты неправильно понял самые последние слова Будды, которые совершенны, чудесны и тонки. Даже если ты таким образом тысячу раз прочитаешь сутру, ты не обретёшь от этого никакой пользы». Синчан неожиданно обрёл прозрение и составил следующую гатху Патриарху:
«Поскольку придерживаемся концепции невечности,
Поэтому Будда говорит нам о вечной Природе (Самоприроде).
Тот, кто не понимает, что это просто искусный метод,
Тот подобен юноше, подбирающему камешки на берегу озера и принимающего их за жемчужины.
Сегодня я не применял никаких практик совершенствования,
Но моя Природа Будды проявилась.
Она не передана мне Учителем и не является моим приобретением».
Патриарх сказал: «Ты сегодня полностью постиг, поэтому можешь называть себя Чжиче (Чжи – стремление, Че – полное понимание)». Чжиче поблагодарил Патриарха и удалился.
Мальчику по имени Шэньхуэй из семьи Гао из Сян-Яна было 13 лет. Он пришёл из монастыря Юйцюань к Шестому Патриарху. Патриарх сказал ему: «Досточтимый, ты устал с дальней дороги. Но, скажи, обрёл ты изначальное сознание или нет. Если у тебя есть изначальное, то ты сможешь увидеть Хозяина (постоянно пребывающую Самоприроду или Всевышнего). Попробуй что-нибудь сказать мне в ответ».
Шэньхуэй ответил: «Изначальной является непривязанность. А тот, кто видит это, тот и есть Хозяин».
Патриарх сказал: «Как можешь ты, шраманера (гецул, неполный монах), говорить такие непродуманные речи?»Шэньхуэй тогда спросил: «А Вы, Ваше Святейшество, сидя в медитации, видите ли Хозяина-самоприроду?»
Патриарх 3 раза легко ударил Шэньсю своим посохом и спросил: «Когда я бью тебя, ты чувствуешь боль или нет?»
Шэньхуэй ответил: «И чувствую боль и не чувствую».
Патриарх сказал: «Также и я, вижу и не вижу».
Шэньхуэй спросил: «Как это вы видите и не видите?»
Патриарх ответил: «То, что я постоянно вижу, это ошибки и грехи моего сознания. А то, что я не вижу, это правоту и неправоту, добро и зло других людей. Поэтому я и говорю, что вижу и не вижу. Давай посмотрим, что ты понимаешь под болью и отсутствием боли. Если ты не чувствуешь боли, то ты будешь подобен деревьям и камням (бесчувственным неживым объектам). А если ты будешь чувствовать боль, то ты будешь подобен простому человеку и тогда у тебя появится гнев. То, что ты понимаешь под видением и невидением – это двойственность. А боль, которую ты испытываешь, или её отсутствие, ты понимаешь как существование и несуществование (рождение и разрушение). Таким образом, ты ещё не видишь Самоприроду (которая выше двойственности явлений и выше жизни и смерти), но осмеливаешься уже морочить голову другим».
Шэньхуэй пал в ноги Патриарху и выразил раскаяние и признательность.
Патриарх также сказал: «Если твоё сознание в заблуждении и ты не видишь Самоприроду, тогда ты должен искать наставника, который указал бы тебе правильный Путь. Если твоё сознание прозреет, то ты сам увидишь свою Природу и будешь совершенствоваться, следуя Дхарме. Сейчас ты сам в заблуждении и не видишь своего сознания, тем не менее, ты спрашиваешь меня вижу я или не вижу Самоприроду. Если я её вижу, то я сам об этом знаю. И разве можно заменить тогда твои заблуждения моим видением? Если ты сам будешь видеть Самоприроду, то аналогично мои заблуждения нельзя будет заменить твоим видением. Почему бы тебе самому не познать и не увидеть Самоприроду, вместо того, чтобы спрашивать меня об этом».
Шэньхуэй снова сделал простирания перед Патриархом болеесотни раз. Он стал просить Патриарха простить его грехи и ошибки и стал самозабвенно служить Патриарху, не отходя от него ни на шаг.
В один из дней Патриарх сказал Собранию: «У меня есть одна вещь, у неё нет ни начала, ни конца, нет ни имени, ни написания и нет ни передней стороны, ни задней. Кто-нибудь из Вас знает её?» Шэньхуэй вышел и сказал: «Это изначальный источник всех Будд и Природа Будды Шэньхуэя».
Патриарх сказал: «Я тебе сказал, что у неё нет ни имени, ни написания, а ты, тем не менее, называешь её изначальным источником и Природой Будды. Даже если в будущем ты построишь соломенную хижину и удалишься от мира для изучения буддизма, ты будешь лишь только последователем буддизма языковых знаний (а не знаний внутренних)».
После Паринирваны Шестого Патриарха Шэньхуэй отправился в Лоян (в то время столица), где оннастойчиво распространял учение мгновенной школы Цаоси. Он написал знаменитую работу под названием «Ясное изложение сути чань-буддизма». Его называли также мастер Чань Хэцзе («Сияние лотоса»).
Патриарх, увидев, что последователи разных школ собрались вокруг него, полные сомнений и трудноразрешимых вопросов, сжалился и произнёс: «Человек, изучающий Дао (Путь), должен избавиться от всех злых и добрых мыслей. То, что не имеет названия, можно назвать и называется оно Самоприродой. Это недвойственная Природа (она выше противоположностей нашего восприятия) и она называется реальной Природой (Сущностью). На реальной Природе (Сущности) основываются все школы. Её нужно увидеть самому внутри себя, выше слов».
Все присутствующие, услышав то, что сказал Патриарх, поклонились ему и стали проситься к нему на службу.
