Пространство Дзэн-эзотерика буддизм непознанное на сайте

Глава 1. Автобиография

Нетленное тело Шестого Патриарха. Династия Тан, монастырь Наньхуасы, город Шаогуань, провинция Гуандун, КНР.

Когда Великий Учитель прибыл в Баолинь, глава округа Шаочжоу г-н Вэй вместе с чиновниками местного правительства пришли к Патриарху на гору с просьбой, чтобы он вышел в город и дал первую проповедь Дхармы для верующих в храме монастыря Брахмы.
Когда Патриарх поднялся на трон в храме для лекций монастыря, все присутствующие: глава округа, 30 чиновников местного правительства, 30 учёных-конфуцианцев, буддийские монахи и монахини, даосы и миряне (всего около 1000 человек) поклонились Патриарху и попросили Его изложить суть Дхармы.
Великий Учитель сказал:
«Ищущие истину!
Самоприрода (своя собственная природа (род) Будды) изначально чиста. И как только вы сможете воспользоваться этим сознанием, Вы сразу же разрешите вопрос жизни и смерти и станете Буддами.
Ищущие истину!
Послушайте историю о моей жизни и о том, как я получил Дхарму (тайную передачу).
Мой отец был родом из Фаняна. Из-за конфликта с начальством он был сослан в Линнань (провинцию Гуандун) как простолюдин округа Синьчжоу. Я был несчастлив. Отец рано умер. Старая матушка была одинока. Мы с ней переехали в Наньхай. Жили мы в бедности и лишениях. Я занимался продажей дров на рынке. И вот, однажды, один из моих покупателей попросил меня доставить дрова в его лавку. Доставив дрова, я получил деньги и вышел на улицу. Вдруг, я увидел человека, читающего вслух сутру. Как только я услышал текст сутры, моё сознание сразу же обрело озарение. Я спросил этого человека, что за сутру он читает. Он ответил, что читает Алмазную сутру. Я тогда спросил, откуда он пришёл и где взял эту сутру. Он сказал, что пришёл из монастыря Дунчаньсы уезда Хуанмэй округа Цичжоу, что настоятелем и главным учителем этого монастыря является Пятый патриарх Хунжэнь («Великое терпение»), у которого более тысячи учеников. Этот человек также сказал, что он пришёл в этот монастырь на поклон к патриарху и там услышал эту сутру. Патриарх постоянно советовал монахам и мирянам читать Алмазную сутру, благодаря чему можно самому увидеть свою природу Будды, напрямую разрешить вопрос жизни и смерти и стать Буддой.
То, что я услышал всё это, говорило о том, что у меня была кармическая связь с этим учением из прошлых жизней. Этот человек дал мне 10 лянов серебра на материальное содержание моей матери, чтобы я смог поехать в Хуанмэй для встречи с патриархом. Устроив свою матушку, я отправился в путь. Через 30 дней я добрался до Хуанмэй на поклон к патриарху. Патриарх спросил меня: «Откуда ты? И что ты ищешь?» Я ответил: «Ученик – простолюдин из округа Синьчжоу Линнани (провинции Гуандун). Я пришёл издалёка к Вам и хочу только одного, стать Буддой». Патриарх тогда спросил: «Ты из Линнани, к тому же ты из национальных меньшинств. Как ты сможешь стать Буддой?» Я тогда ответил: «Хотя люди бывают с Севера и с Юга, но их Природа (род) Будды одинакова. Хотя моё тело, представителя национального меньшинства, отличается от Вашего, разве есть различие в нашей Природе Будды?» Пятый патриарх хотел продолжить разговор со мной, но, увидев, что нас окружила толпа учеников, велел мне идти работать по хозяйству. Тогда я сказал патриарху: «Я хочу сказать Вам, что в моём сознании постоянно пребывает мудрость. Если не отходишь от Самоприроды (своей собственной Природы), то являешься «Полем счастья» (тем, кто дарует Дхармой счастье другим). Я не знаю, Ваше Святейшество, какую работу Вы мне поручите?» Патриарх сказал: «Этот представитель национальных меньшинств имеет необычайные способности. Больше мне ничего не говори. Иди-ка лучше чистить конюшню». Тогда я удалился на задний двор и один из послушников отправил меня рубить дрова и рушить рис. Так прошло более 8 месяцев. И вот, в один из дней, патриарх, увидев меня, сказал: «Я знаю, что твоё понимание очень глубоко, но я опасаюсь, что злые люди могут причинить тебе вред, поэтому я воздерживаюсь от разговоров с тобой. Ты понимаешь?» Я ответил: «Я понял Вас, Учитель. Я не осмелюсь проходить рядом с Вашими покоями, чтобы никто ничего не знал».
В один из дней, патриарх собрал всех своих учеников и сказал им: «Я говорю вам, что самым важным делом у людей мира должно быть разрешение вопроса жизни и смерти. Вы с утра до вечера только просите и стремитесь к «Полю счастья» (к собранию Будд, Бодхисаттв, к тем, кто дарует Дхарму людям). Но вы не стремитесь сами выйти из горького моря страданий жизни и смерти сансары. Если вы сами не видите Самоприроду, как вас могут спасти «Поля счастья» (Будды)? Идите, и каждый воспользуйтесь своей мудростью. С помощью своей Природы праджни (трансцендентальной мудрости) своего сознания составьте каждый гатху (четверостишие) и передайте её мне. Если я увижу, что вы постигли Великий смысл, то я передам каждому из вас Дхарму и патриаршескую рясу как патриархам школы Чань в шестом поколении. Идите побыстрей! Не задерживайте себя в написании гатхи, так как обдумывание совсем ненужно. Тот, кто видит Самоприроду, должен видеть её подсознательно, внутри (выше слов). И даже в пылу сражения такой человек не потеряет видения Самоприроды!» Ученики, получив задание, удалились и говорили между собой: «Нам нет необходимости стараться в написании гатхи для передачи патриарху. От этого не будет никакой пользы, так как мастер Шэньсю является нашим учителем, и он вне всяких сомнений получит пост патриарха. А если мы с амбициями возьмёмся за написание четверостишия, мы лишь впустую потратим свои силы». Слыша такие слова, все ученики смирились и решили для себя просто в дальнейшем учиться и найти прибежище у учителя Шэньсю. Так, никто из них не стал утруждать себя написанием гатхи.
Досточтимый Шэньсю в свою очередь думал так: «Никто из учеников не осмелится передать гатху, поскольку я их учитель. Поэтому я должен написать гатху и передать её патриарху. Если я этого не сделаю, то, как узнает патриарх глубину моего понимания? Если я буду писать гатху, стремясь получить Дхарму, то это будет добродетельно. Если же я буду стремиться получить пост патриарха, то это будет недобродетельным поступком. И тогда это будет подобно тому, как если бы я с мирским умом пытался отобрать у него пост патриарха. Тем не менее, если я вообще не передам гатху, то я никогда не получу тайную передачу Дхармы. Великое затруднение!»
Перед покоями Пятого патриарха находились три галереи. Планировалось пригласить императорского художника г-на Лу Чжэнь для того, чтобы он расписал стены галереи сюжетами из «Ланкаватара» сутры и таблицами с генеалогией пяти патриархов для распространения и почитания среди верующих.
После того, как досточтимый Шэньсю составил гатху, он несколько раз пытался передать её патриарху. Но когда он подходил к его покоям, его ум приходил в сильное смятение, его всего бросало в пот, и он не мог никак решиться передать гатху патриарху. В течение 4-х дней он 13-ть раз пытался передать свою гатху, но так и не смог. Тогда Шэньсю подумал так: «Лучше будет написать гатху на стене галереи, чтобы патриарх сам её увидел. Если он скажет, что она написана хорошо, тогда я выйду, поклонюсь ему в ноги и скажу, что её написал я. Если же он скажет, что она написана скверно, тогда можно будет сказать, что я зря потратил на этой горе несколько лет, получая почёт и уважение от учеников. И в каком пути тогда я совершенствовался?» В третью стражу той же ночи Шэньсю тайно, держа лампу, написал четверостишие на стене южной галереи, выразив видение своего сознания.
Гатха читалась:

«Тело – это дерево Бодхи.
Ум подобен подставке светлого зеркала.
Постоянно усердствуй и протирай их,
Чтобы на них не оседала пыль!»

Написав гатху, Шэньсю вернулся в свою келью. Никто не знал о том, что он сделал. Шэньсю снова стал раздумывать: «Если патриарх завтра увидит гатху и обрадуется ей, это будет означать, что у меня есть кармическая связь с Дхармой. Если же он подвергнет её критике, тогда само собой это будет означать, что я в заблуждении и препятствия моей кармы, накопившиеся за много жизней, очень сильны, и я не подхожу для тайной передачи Дхармы. Трудно предугадать мысли святого патриарха!» Так он думал в своей келье, не находя себе покоя ни сидя ни лёжа до самого утра (5-ой стражи). Однако патриарх уже знал, что Шэньсю не вошёл ещё в ворота тайной Дхармы и что он не видит Самоприроду.
Когда рассвело, патриарх позвал императорского художника г-на Лу пройти вместе с ним к южной галерее, чтобы расписать стены картинами. Вдруг, патриарх увидел гатху. Тогда он сказал художнику, что не нужно уже расписывать стены: «Я заставил Вас приехать сюда издалёка. Но в сутре говорится, что все явления призрачны. Оставим эту гатху здесь, чтобы люди могли её читать и декламировать. Если практиковать на основе этой гатхи, то можно избежать попадания в порочные пути. Большая польза будет от практики того, что говорится в этой гатхе». Патриарх велел своим ученикам возжигать возле гатхи благовония и относиться к ней с благоговением. Он велел всем читать гатху и сказал, что благодаря этому можно увидеть Природу (Будды). Все ученики стали читать гатху вслух и восклицать в один голос, как она прекрасно составлена. В третью стражу ночи патриарх позвал Шэньсю к себе в покои и спросил его: «Гатха составлена тобою?» Шэньсю ответил: «Да, её составил я. Я не осмеливаюсь просить у Вас поста патриарха, но прошу, Ваше Святейшество, проявить сострадание и сказать мне есть ли у меня хоть немного мудрости». Патриарх ответил: «Ты составил это стихотворение, но ещё не увидел свою изначальную Природу. Ты только подошел в вратам Учения, но не вошёл в них. С таким пониманием как у тебя сейчас, бесполезно искать Наивысшее Прозрение. Для обретения наивысшего Бодхи нужно познать внутри (выше слов) своё изначальное сознание и увидеть свою изначальную Природу, которая не рождается и не разрушается. Тогда в любое время, в каждое мгновение будешь сам её видеть, и у всех дхарм исчезнут все препятствия. Когда одно становится истинным, становится истинным всё. Все явления, которые будут тебя окружать, сами станут такими, какие они есть на самом деле (состояние Таковости). Сознание Таковости – это истинное, подлинное положение вещей. Если ты обретёшь такое воззрение, то это и будет Самоприрода Наивысшего Бодхи. Иди, подумай 1-2 дня и напиши мне ещё одну гатху. Если твоя гатха покажет, что ты вошёл во врата Учения, то я передам тебе патриаршескую рясу и тайную Дхарму. Шэньсю поклонился патриарху и вышел. Прошло несколько дней, но он не смог составить новую гатху. Его сознание было в растерянности и беспокойстве. Он чувствовал себя как во сне и не находил радости ни в ходьбе, ни в сидении. Через два дня один мальчик проходил мимо молотильни, где я рушил рис. Он наизусть декламировал гатху досточтимого Шэньсю. Как только я услышал гатху, я сразу понял, что её составитель не видит изначальную Природу. Хотя я ещё ни у кого не учился, я уже давно имел понимание Великого смысла. Я спросил мальчика, что за гатху он читает. Мальчик ответил: «Ты, чужеземец, разве не знаешь? Патриарх сказал, что самым главным делом людей мира является разрешение вопроса жизни и смерти. Он решил передать патриаршескую рясу и тайную Дхарму, поэтому велел всем своим ученикам составить для него четверостишие. Тому, чья гатха покажет понимание Великого смысла, он передаст патриаршескую рясу и Дхарму как патриарху в шестом поколении. Досточтимый Шэньсю написал бесформенную гатху на стене южной галереи. Патриарх велел всем её читать вслух, чтобы посредством практики того, чему учит эта гатха, избежать вступление на порочный путь. Практика того, чему учит эта гатха, принесёт великую пользу!» Я сказал: «Я тоже хочу её читать, чтобы иметь кармические причины для практики Дхармы в будущей жизни. Уважаемый друг! Я здесь уже работаю больше 8-и месяцев, но ни разу даже не был в покоях патриарха. Не могли бы Вы проводить меня к гатхе, чтобы я мог преклонить пред ней колени?» Мальчик провёл меня к гатхе для поклонения. Я сказал, что я неграмотный и попросил его прочитать гатху. В это время там также оказался помощник главы округа Цзянчжоу по имени Чжан Жиюн. Он громко прочитал гатху для меня. После того, как я услышал гатху, я сказал, что у меня тоже есть гатха и попросил помощника окружного ревизора записать её. Чжан Жиюн сказал в ответ: «Ты тоже можешь составить гатху? Это неслыханно!» Я тогда ему сказал: «Нельзя пренебрежительно относиться к тем, кто только начинает учиться Наивысшему Бодхи. У людей из самых низших слоёв общества бывает высшая мудрость. А есть ли мудрость у людей высших слоёв общества? Если с презрением относишься к людям, то совершаешь безграничный, ни с чем не сравнимый грех». Помощник окружного ревизора сказал: «Хорошо. Произнеси гатху и я запишу её для тебя. Если ты получишь тайную Дхарму, вначале освободи меня. Не забудь об этом».
Моя гатха читалась:

У Бодхи изначально нет дерева,
А у ясного зеркала нет подставки.
Изначально нет ни одной вещи,
Где же тогда может осесть пыль?

Когда эту гатху записали, все ученики патриарха пришли в изумление, увидев её. Они все восклицали друг другу: «Удивительно! Нельзя относиться к человеку по его внешнему облику. Как так получилось, что мы заставляли на себя работать настоящее воплощение Бодхисаттвы?»
Патриарх увидел, что все ученики потрясены случившимся и, опасаясь, что мне могут причинить вред (из зависти), стёр своей сандалией гатху, сказав ученикам: «Написавший эту гатху человек, также не видит свою Природу». Ученики приняли его слова на веру.
На следующий день патриарх пришёл в молотильню. Увидев, что я рушу рис, привязав камень к пояснице для увеличения собственного веса, он сказал: «Человек, стремящийся к «Дао» (Пути) забывает о своём теле ради Дхармы. Нужно ли так поступать?» Затем он снова спросил: «Готов ли рис?» Я ответил: «Рис уже давно готов, только ожидает сита» (в китайском тексте игра иероглифов: сито-учитель). Патриарх постучал своим посохом по ступке 3 раза и ушёл. Я понял, что имел в виду патриарх и в третью стражу ночи пришёл втайне к нему в келью. Патриарх накрыл нас своей рясой, чтобы никто нас не смог увидеть и стал объяснять мне Алмазную сутру. После того, как он дошёл до предложения: «Нужно искренне использовать своё сознание без каких-либо привязанностей» (до этого предложения контекст Алмазной сутры следующий: «Нужно осуществлять даяние, не привязываясь к цвету, звуку, запаху, вкусу, прикосновению, мысли”), я обрёл внесловесное Великое Прозрение того, что все Дхармы (явления) неотделимы от Самоприроды. И тогда я воскликнул: «Кто мог ожидать, что Самоприрода (моя собственная Природа) изначально чиста! Кто мог ожидать, что моя собственная Природа (Самоприрода) изначально не рождается и не уничтожается! Кто мог ожидать, что моя собственная Природа изначально самодостаточна! Кто мог ожидать, что Самоприрода изначально не изменяется! Кто мог ожидать, что Самоприрода может порождать все Дхармы! Патриарх понял, что я постиг свою изначальную Природу и сказал мне: «Если не познавать своё сознание, не будет пользы от изучения Дхармы. Тот, кто познает своё изначальное сознание и увидит свою изначальную Природу, того можно назвать Великим Героем, учителем людей и Неба, Буддой».
В 3-ю стражу ночи я получил тайную Дхарму, так что никто об этом не знал. Патриарх сказал мне: «Ты теперь Патриарх в Шестом поколении. Старайся беречь себя. Повсеместно освобождай всех живых существ. Распространяй учение, чтобы оно в будущем не прервалось. Прослушай гатху:

«Когда придут живые существа, сей.
Тогда на поле причин вырастет Плод.
Если это неживые объекты, то и не сей,
Поскольку если нет Природы (Будды),
то и не будет рождения (состояния Будды)».

Патриарх продолжил: «В прошлом, когда патриарх Бодхидхарма впервые пришёл в Китай, люди ему не верили. Поэтому он передавал эту рясу как символ веры. Она передавалась из поколения в поколение. Но Дхарма передаётся от сердца к сердцу, и все Учителя стараются подводить учеников к самостоятельному пониманию и прозрению. С древности Будды передавали один другому изначальную Сущность. А патриархи передавали тайно друг другу из поколения в поколение изначальное сознание. Ряса является причиной споров и борьбы. Поэтому ты будешь последним, кто наследует её. Если ты передашь эту рясу своему преемнику, ты подвергнешь его жизнь опасности. Ты сейчас должен как можно быстрее покинуть это место, поскольку я опасаюсь, что тебе могут нанести вред (завистники). Я сказал: «Куда мне идти?» Патриарх сказал: «Когда попадёшь в местечко под названием Хуай, остановись там. А когда попадёшь в селение Хуэй, спрячься там». Так я получил в третью стражу ночи Дхарму и рясу. Я сказал патриарху: "Я родом с юга и не знаю здешние горные тропы. Как я смогу пройти к устью реки?» (чтобы сесть на лодку). Пятый патриарх сказал: «Не беспокойся. Я сам тебя провожу». Патриарх проводил меня прямо до станции Цзюцзян. Патриарх там велел мне садиться в лодку и сам взял вёсла. Я тогда сказал ему: «Ваше Святейшество, садитесь! Я буду грести». Патриарх сказал: «Я должен тебя переправлять (в китайском тексте игра иероглифов: переправлять-освобождать)». Я ответил: «Когда я в заблуждении, Вы должны меня переправлять. Но когда я прозрел, я должен переправлять себя сам. Хотя слово переправлять одно, оно применяется по-разному. Я родился на юге и у меня сильный акцент. Но я удостоился чести получить от Вас передачу тайной Дхармы. И теперь я прозрел, поэтому будет правильным мне самому переправлять себя с помощью Самоприроды (своей изначальной Природы)”. Патриарх сказал: «Истинно так. Истинно так. В будущем Дхарма Будды будет распространяться тобою. Через три года как ты уйдёшь, я покину этот мир. Ты теперь старайся добраться на юг. Тебе не следует торопиться проповедовать, так как трудно поднимать Дхарму Будды».
Я покинул патриарха и отправился на юг. Где-то через два месяца я дошёл до хребта Даюйлин. Вскоре за мной следом прибыло несколько сот человек, чтобы отобрать у меня патриаршескую рясу и патру (чашу для подаяния). Один из них был буддийский монах Хуэймин, мирская фамилия которого была Чэн. Прежде он был генераломчетвёртого ранга. Он был очень грубым по характеру и поведению. Он больше всех стремился догнать меня. Когда он почти добрался до меня, я бросил рясу и патру на камень и крикнул: «Эта ряса лишь символ веры, какой смысл отбирать её силой?» Затем я спрятался в зарослях. Когда Хуэймин подбежал к камню, он попытался поднять рясу и патру, но не смог. Тогда он закричал: «Послушник! Послушник! (Патриарх к тому времени ещё не постригся официально в монахи). Я пришёл за Дхармой, а не за рясой!» Тогда я вышел из своего убежища и сел в позе лотоса на камне. Хуэймин поклонился мне в ноги и сказал: «Прошу Вас, послушник, проповедовать мне Дхарму». На что я ответил: «Раз ты пришёл за Дхармой отбрось и успокой все кармические связи, чтобы в твоём сознании не рождалось ни одной мысли. Тогда я буду тебе проповедовать». Прошло немало времени, прежде чем Хуэймин смог сделать это. Тогда я ему снова сказал: «Когда ты не думаешь ни о добре, ни о зле, каким в этот момент является Ваш изначальный облик, досточтимый Хуэймин?» Хуэймин тут же обрёл великое внесловесное прозрение и задал мне ещё один вопрос: «Кроме тайных изречений и тайных наставлений, идущих от Будды, есть ли ещё какие-либо тайные передачи?» Я ответил: «То, что я тебе передаю, не есть тайна. Если ты обратишь свой взор в обратном направлении, внутрь, ты найдёшь тайное внутри себя». Хуэймин сказал: «Хотя я был в Хуанмэй, я не осознавал свой облик. Сегодня я имел честь получить от Вас наставления и это подобно тому, как человек, пьющий воду, сам узнаёт, насколько она холодна или горяча. Сегодня, Вы, послушник, стали моим Учителем». На это я сказал: «Раз это так, то я и ты оба ученики патриарха из Хуанмэй. Старайся сам беречь себя». Хуэймин снова спросил: «Куда мне следует идти?» Я ответил: «Дойдёшь до селения Юань и остановишься, а когда доберёшься до селения Мэн, поселишься там на жительство». Хуэймин поклонился мне в ноги и ушёл. Затем я добрался до Цаоси. Но я снова подвергся преследованию злых людей и вынужден был укрыться в местечке Сыхуэй среди охотников. Так прошло 15 лет. Временами я проповедовал Дхарму охотникам для их пользы, сообразуясь с их пониманием. Они часто просили присматривать за их сетями. Но как только я обнаруживал в них живых существ, я их всех отпускал на волю. Когда приходило время приёма пищи, я кидал растения в котёл, в котором варилось мясо. Охотники спрашивали меня и я им отвечал, что буду есть только сваренные растения и овощи, но не буду есть мясо. Но вот в один из дней я подумал, что пришло время распространять Дхарму и что нельзя всё время скрываться. Тогда я вышел из своего убежища и направился в город Гуанчжоу в монастырь Фасинсы («природа Дхармы»). И как раз я прибыл к тому времени, когда досточтимый Иньцзун объяснял сутру Маха паринирвана. В то время на улице дул ветер и на ветру двигался флажок, ввиду чего произошёл диспут. Один из монахов настаивал, что двигался ветер. Другой – что двигался флажок. Они спорили и не могли прийти к согласию. Тогда я высказал свою точку зрения и сказал: « Двигается не ветер и не флажок. Двигается ваше сознание». Все присутствующие были поражены моим необычным ответом. Досточтимый Иньцзун попросил меня занять самое почётное место. Мы стали с ним обсуждать сокровенный смысл Учения. Увидев, что я очень кратко, но точно выражаю истины буддизма, и что мои ответы показывают моё внутреннее понимание, а не знания, полученные из книг, он сказал мне: «Послушник, Вы очень необычный человек. Я давно слышал, что наследник рясы и Дхармы Пятого патриарха из Хуанмэй пришёл на юг. Не Вы ли это?» Я ответил: «Не осмеливаюсь быть» (Вежливое подтверждение). Тогда досточтимый Иньцзун поклонился мне в ноги и попросил меня показать рясу и патру. Я достал их и показал всем присутствующим. Тогда досточтимый Иньцзун снова спросил меня: «В чём наставлял Вас Пятый патриарх из Хуанмэй?» Я ответил: «Как таковых наставлений не было. Мы только обсуждали видение Самоприроды. Но мы не говорили ни о Самадхи (медитации), ни об освобождении. Досточтимый Иньцзун спросил: "Почему вы не обсуждали Самадхи и освобождение?» Я ответил: «Поскольку двойственная Дхарма – это не Дхарма Будды. Дхарма Будды – это недвойственная Дхарма». Досточтимый Иньцзун снова спросил меня: «Что значит недвойственная Дхарма Будды?» Я ответил: «Вы объясняете сутру Маха паринирвана. В этой сутре ясно указывается, что Природа Будды это и есть недвойственная Дхарма Будды.
К примеру, в этом тексте Бодхисаттва Гаогуй Дэван («Царь высокой и драгоценной добродетели») спрашивает Будду: «Нарушающие четыре параджики кодекса монашеских обетов, совершающие пять смертных грехов, а также иноверцы - уничтожают ли они свой корень добра и Природу Будды?» На что Будда ответил: « Корень добра бывает двух видов. Один вечный, второй – невечный. Природа Будды не вечна и не не-вечна, поэтому природа Будды у них не уничтожается (в отличие от корней добра, которые уничтожаются). Природа Будды поэтому называется недвойственной. Одно является добром, другое является злом. Природа Будды не является ни добром, ни злом, поэтому называется недвойственной. Простые люди считают Скандхи и Дхату (сферы)двумя разными вещами. Но мудрые люди понимают, что их Природа недвойственная. Эта недвойственная Природа и есть Природа Будды».
Досточтимый Иньцзун выслушав то, что я сказал, сложил в благоговении перед грудью свои руки, преисполненный радости. Он сказал: «Моё объяснение сутры подобно обломкам черепицы (ничего не стоит). Ваше же толкование сутры подобно настоящему золоту». И тогда он провёл церемонию пострижения меня в монахи. Он также пожелал служить мне как Учителю.
После этого я стал проповедовать под деревом Бодхи Учение школы горы Дуншань (где жили Четвёртый иПятый патриархи). Я получил тайную Дхарму на горе Дуншань и прошёл через всевозможные страдания и невзгоды. Часто моя жизнь подвергалась смертельной опасности. Сегодня я встретился с вами: главой округа, чиновниками местного правительства, буддийскими монахами и монахинями, даосами и мирянами на этом собрании, и это не что иное, как кармическая связь, идущая из многочисленных кальп. Только благодаря тому, что мы в прошлых жизнях посадили корень добра, почитая и совершая подношения Буддам, мы смогли услышать это Учение Мгновенной школы, причину обретения тайной Дхармы. Это учение передаётся от святых древности и не является моей собственной мудростью. Тот, кто желает услышать это Учение, должен очистить своё сознание, а услышав Учение, вы должны освободиться от сомнений и тогда вы не будете ничем отличаться от святых прошлых поколений». Все присутствующие, прослушав Дхарму, пришли в восторг, поклонились Патриарху и разошлись.