Его описание и составляет четвертую, самую важную часть возвещенных им благородных истин: «Поистине, это благородный восьмеричный путь — правильное воззрение, правильное намерение, правильная речь, правильное действие, правильный образ жизни, правильное усилие, правильное самообладание, правильная концентрация». Таким образом, в последней, четвертой истине суммируются результаты трех предшествующих истин и указывается практический путь к достиже­нию цели. Подобный подход кажется вообще характерным для мето­да Будды, не признававшего ни слепой веры, ни формального следо­вания его наставлениям. Всему этому он предпочитал веру человека в собственные внутренние силы и интуитивное проникновение в суть его проповеди.

Совершенно очевидно, что достичь полного духовного освобож­дения сразу невозможно; нужно двигаться постепенно в правиль­ном направлении. Слово «правильный» может насторожить или даже отпугнуть: то, что является правильным для одного, для дру­гого может оказаться совершенно неприемлемым. Но буддийский термин самма (что на языке пали означает «правильный») имеет более глубокий смысл: правильный не означает «следующий неко­ему установленному правилу». Он означает целостное, полное, со­вершенное действие или состояние. За этим стоит определенная установка буддийской психологии, предполагающая полноценное, всестороннее видение явлений, исключающее односторонний под­ход, обрекающий нас на предвзятые мнения и идеи.

Пояснить сказанное можно разными примерами, но обратимся к буддийским высказываниям. Хуэй-нэн, один из основоположников китайского чань-буддизма, в полной мере унаследовавшего прин­цип срединного пути, советовал своим ученикам: «Если вас спросят, ожидая услышать в ответ "да", говорите "нет". Если вас спросят, ожидая услышать "нет", говорите "да". Если спросят о простом че­ловеке, отвечайте, как если бы спросили о мудреце. Если спросят о мудреце, поступайте наоборот. Показывая относительность всех по­нятий, раскрывайте срединный путь». Таким образом, в любой паре понятий одно не исключает другого, а существует только наряду с ним. Срединный путь готовых ответов не предлагает, но зато вопро­сов задает немало, и решать их человек каждый раз должен сам.

Выводов из сказанного можно сделать много. Но, пожалуй, глав­ный из них — четыре благородные истины надо пережить, почув­ствовать их смысл всем сердцем. Иными словами, не стоит зани­мать позицию страуса, прячущего голову в песок, и закрывать глаза на то, что несет нам страдание. Гораздо лучше признать факт его неизбежного существования, найти его причину и понять, что при­чина эта заключена в нас самих, а не в окружающих нас людях и обстоятельствах. Поняв, осознав, прочувствовав это, можно двигать ся последовательно по ступеням буддийского пути освобождения от страдания и кармических пут. Признание факта страдания и его источника, устранение этого источника и поиск пути, ведущего к уничтожению страдания, — вот первые шаги, свидетельствующие о «правильном воззрении». Итак, правильное понимание выталкива­ет нас из самодовольного состояния, в котором бездумно пребывает большинство из нас. Оно подводит нас к осознанию себя и мира, к пониманию невечности и быстротечности нашей жизни и заставля­ет увидеть бездну страдания и в ней, и в окружающем мире.

Второй шаг, «правильное намерение», определяется как осоз­нанная решимость, побуждающая человека контролировать свои мысли, слова и действия, а также удерживаться от насилия, при­чинения вреда всему живому и от других низменных проявлений. Их следует постепенно заменять на положительные противопо­ложности, например жадность — на щедрость, ненависть — на лю­бовь и т. п.

Третий шаг, «правильная речь», предполагает воздержание от клеветы, лжи, злословия, грубости, пошлости и т. п. В одном из буддийских текстов приводится такое разъяснение этого шага: «Он говорит истину, опираясь на истину, он предан истине, зас­луживает доверия... Он никогда сознательно не говорит лжи, ни ради своей выгоды, ни ради выгоды другого человека, ни ради какой бы то ни было выгоды. То, что он услышал здесь, он не повторяет в другом месте, дабы не служить там причиной разно­гласий и раздоров... Так творит он согласие меж теми, кто расхо­дится в мнениях, и поощряет тех, кто обрел согласие. Согласие радует его, он любит и наслаждается согласием; и именно это согласие несут миру его слова. Он избегает грубой речи и гово­рит слова ласковые, успокаивающие ухо, полные любви, прони­кающие в сердце, вежливые и дорогие на радость многим. Он избегает фривольных разговоров и говорит в должное время, в согласии с фактами, говорит необходимое и полезное, говорит об учении, дает практические наставления; его речь подобна сокро­вищу, в должный момент сопровождаемая аргументами, разме­ренная и полная смысла. Это называется правильной речью».

Четвертый шаг, «правильное поведение», обычно определяется как добровольная, осуществляемая с полным пониманием забота о благе всех живых существ. Это подразумевает отказ от причи­нения вреда всему живому, от воровства, половой распущенности Пятый шаг, «правильный образ жизни», — это воздержание от любых занятий и профессий, способных повредить благу других существ, например торговля алкоголем, наркотиками, оружием, ядами. Неприемлемо и все то, что связано с предательством, веро­ломством, хитростью, гаданием, обманом. Жизнь человека, следу­ющего по пути духовного самосовершенствования, должна быть чистой, справедливой и полезной; она должна способствовать бла­гополучию его окружающих.

Шестым шагом на пути является «правильное усилие». Оно пред­полагает усилия не только по отношению к злым мыслям, уже воз­никшим в нашем разуме, но также и к тем, которые еще не возникли. Сходным образом следует пытаться усиливать не только создание блага, еще не совершенного, но и развивать уже содеянное благо. Под благими качествами подразумеваются не отвлеченные или обыден­ные вещи, а семь факторов духовного совершенствования, а именно: собранность разума; умение распознать истину; энергичность во всех действиях; увлеченность делом, которым занят; безмятежная ясность; концентрация сознания и равное, без предпочтений, отношение ко всему.

Седьмой шаг, «правильное самообладание», обычно описыва­ется как нечто близкое к аналитическому размышлению: посто­янное памятование и ясное представление о том, что происходит с телом, чувствами, разумом и психическими элементами.

Далее, от анализа сознания и его контроля в том виде, как оно есть, можно перейти к последнему, восьмому шагу — «правильное сосредоточение», самадхи, ведущему к преобразованию сознания и к достижению нирваны.

Характеристики, входящие в формулу пути, позже были упорядо­чены буддийскими теоретиками, которые разбили их на три этапа, или группы. Праведные речь, поведение и образ жизни вошли в ста­дию нравственности. Правильное усердие, правильное памятование и правильное сосредоточение составили этап медитации, или сосре­доточения. Наконец, этап мудрости включает в себя правильные воз­зрения и решимость. Таким образом, буддийский путь освобожде­ния немыслим без развития в трех основных направлениях, которые можно обозначить как культура поведения, культура психики и культура понимания. В раннем буддизме предполагалось, что весь этот путь может быть пройден только монахами, а миряне должны ограничиваться улучшением своей кармы, т. е. совершать добрые дела и поклоняться «трем драгоценностям»: Будде, Дхарме (его уче нию) и сстгхе (монашеской общине). Позже этот подход сохранился только в южном буддизме. В северном же миряне были не только «уравнены» с монахами в правах на обретение нирваны, но порой и особо превозносились как достигшие более высоких уровней духов­ного совершенства, чем иные монахи.

Таковы четыре благородные истины — краеугольный камень буд­дийского учения. Они изложены как медицинское заключение: ис­тория болезни, диагноз, вселение в пациента надежды на исцеление и, наконец, рецепт лечения. Это отвечает духу раннего буддизма: неслучайно его основателя сравнивали с врачевателем. Заметим, Будда озабочен вопросами терапии не общесоциальной, а индиви­дуальной; он не говорит о преобразовании окружающего мира, на­чиная от собственного дома и кончая государственным управлени­ем, а призывает только к изменению самого себя.

Может возникнуть вопрос: почему буддийских истин именно че­тыре, а, скажем, не три или пять? Не отвлекаясь на заманчивые рассуждения о числовой символике, отметим, что, по мнению пси­хологов, в глубинах нашего сознания есть некие заданные шаблоны для восприятии мира: чаще всего он предстает перед нами в своей четверичности. Универсальность символа четверичности подчерки­вал К. Г. Юнг: «Четверичность есть архетип почти универсального явления. Он формирует логическую основу для любого цельного суждения. Если кто-либо желает вынести такое суждение, оно дол­жно иметь этот четверичный аспект».

В начало стр.

на главную стр.