Общий уровень развития логических методов в Индии был чрезвычайно высок еще в глубокой древности, и потому, возможно, сами буддисты не разрабатывали какой-то специальной логики, а пользовались тем, что было под рукой. Но если брахманская логика была в значи­тельной степени формальной, то интерес буддистов был сугубо философским, и уже на этом основании можно утверждать, что они реформировали логику. На этом поприще особенно просла­вился выдающийся мыслитель Дигнага, брахман из Южной Ин­дии, принявший буддизм и ставший учеником великого Васубаидху. Логическую реформу Дигнаги завершил Дхармакирти (VII в.).

Как бы то ни было, многие рассуждения Будды и его собеседни­ков логичны в том смысле, что взывают к логике здравого смысла и к человеческому опыту. Кроме того, в понятие буддийской логи­ки включены некоторые формальные аспекты буддийского дис­курса, например тетралемма, дилемма, анализ терминов, использо­вание примеров и аналогий и т. п. Представление о некоторых из них дадут приведенные ниже примеры. Однако при знакомстве с ними не стоит забывать, что главной целью логических рассужде­ний были не столько доказательства чего-либо, сколько порожде­ние в сознании нового содержания.

Чаще всего использовался простейший силлогизм типа «если а, то б», например: «Если старость и смерть обусловлены рождением, то прекращение рождения ведет к прекращению старости и смерти». Для опровержения небуддийских взглядов использова­лась более сложная форма, например: «Если бы омовение водой могло освободить кого-то от дурной кармы, то рыбы, черепахи и лягушки отправлялись бы прямо на небеса. Но последнее абсур­дно, значит, неверно и первое».

Процедура логического диспута была предельно формализована. Первую часть составлял так называемый «первичный аргумент» — выдвижение тезисов оппонентов и восемь его опровержений, при­чем каждое опровержение имело восемь частей, а те, в свою очередь, разбивались на отдельные ступени. В первом опровержении оппонент настаивал на своей позиции и отрицал другую, ей противопо­ложную. Таково было «утвердительное опровержение». Во втором опровержении сторонник буддизма отрицал тезис оппонента («не­гативное опровержение»). Следующие три опровержения состояли в том, что оппоненту задавали вопрос: справедлив ли его тезис «вез­де», «всегда» и «во всем»? — и он три раза это отрицал. Потом те же вопросы, но уже относительно антитезиса, адресовались буддисту, и он тоже отвечал отрицательно.

Второй круг обсуждения включал ряд аналитических процедур, таких как проверка, собирание, обсуждение свойств терминов, их по­яснение, соотнесение понятий с категориями более высокого порядка и т. п. Результаты такого детального обсуждения были впечатляющи­ми. Чего стоила, например, предельная точность в использовании тер­минов, да и вообще диалектический блеск! Не удивительно, что буд­дисты стали практически непобедимыми диспутантами.

Использовали буддисты и пятичленный силлогизм, который отличается от классического аристотелевского. Как предмет спе­циального рассмотрения он появился еще в индуистской школе ньяи. В буддизме, однако, под влиянием реформы Дигнаги он понимался как словесное выражение «вывода для других». При­мер, иллюстрирующий этот силлогизм, сохранялся без измене­ний до конца Средних веков.

1. Тезис: Эта гора есть место огня.

2. Основание: Ибо она дымится.

3. Пример: Как в очаге: где есть дым, там также и огонь.

4. Применение: Но гора есть место дыма.

5. Вывод: Поэтому гора есть место огня.

Силлогизм был не просто теоретической конструкцией; он имел содержательное применение. Так, например, «Вопросы Милинды» почти сплошь построены из силлогизмов,, распределенных в виде реплик между собеседниками: «Каково свойство мудрости? Осве­щать — свойство мудрости (тезис). Каково свойство мудрости осве­щать (требование указать основание): когда возникает мудрость, она рассеивает потемки неведения, порождает свет ведения, проливает сияние знания, освещает арийские истины, и тогда подвизающийся видит истинной мудростью: все это бренно, тяжко, без самости. — Приведи пример (третий член силлогизма). Представь, государь, что в темный дом внесли светильник. Внесенный светильник рассе­ет потемки, породит свет, прольет сияние, осветит очертания предметав (четвертый член силлогизма). Точно так же, государь, когда возникает мудрость, она рассеивает потемки неведения, порождает свет ведения, проливает сияние знания, освещает арийские истины, и тогда подвизающийся видит истинной мудростью: все это бренно, тяжко, без самости. (И, наконец, заключение): Вот так, государь, свойство мудрости — освещать».

Индийское мышление — и не только в буддийском варианте — уже в VI-IV вв. до н. э. знало по крайней мере четыре способа описания реальности. Объединившая их схема получила название тетралеммы-чатушкотики, т. е. «имеющая четыре вершины». Ее сторонники считали, что о любом предмете можно сказать, во-пер­вых, что он есть; во-вторых, что он не есть; в-третьих, что он и есть и не есть одновременно, и, в-четвертых, что он ни есть, ни не есть. Чатушкотику считают буддийским изобретением на том основа­нии, что чаще всего она встречается в буддийских текстах. Это мнение разделяют не все, но мы не будем приводить здесь полеми­ку по этому поводу и тем более анализировать ее, а обратимся к примерам. В одном из канонических текстов сказано: «...Этот мир конечен... этот мир бесконечен... этот мир и кончен, и бесконечен... этот мир ни конечен, ни бесконечен...».

Не менее выразителен пример из одной сутры, в которой Будда разъясняет брахману Поттханаде вопрос о существовании Татхагаты после смерти: «Я не говорил, Поттхапада, что Татхагата суще­ствует после смерти, что это — истинно, а остальное — заблужде­ние... Я не говорил, Поттхапада, что Татхагата не существует после смерти, что это — истинно, а остальное — заблуждение... Я не гово­рил, Поттхапада, что Татхагата и существует, и не существует пос­ле смерти, что это — истинно, а остальное — заблуждение... Я не говорил, Поттхапада, что Татхагата не существует, ни не существу­ет после смерти, что это — истинно, а остальное — заблуждение...».

Чатушкотика — прекрасное средство для описания реальности, но и с ее помощью выразить истину адекватно невозможно. И об этом также говорится в буддийских текстах. Так, в Ланкаватара-сутре, авторитетном тексте северного буддизма, есть такой пассаж: «Те, кто рассматривает мир как разворачивающийся из причин и условий, привязаны к чатушкотике и не могут постигнуть мое учение. Не из сущего порождается мир, не из не-сущего, не из сущего-и-не-сущего, не из чего-либо другого, а также не из причин и условий, как думают глупцы: полный переворот в психике и безосновность достигается тогда, когда мир видится ни существующим, ни не-сущсствующим, ни существующим-и-несуществующим, ни прочим... глупые и про­стые люди с безначальных времен продолжают плясать как марио­нетки на ниточках своих примитивных выдумок и заблуждений. Они не способны к методу самопостижения; привязываясь к внеш­нему миру, который суть проявление сознания, они погружаются в изучение различных теорий, которые не более чем средство, и не знают, как достичь истины самопостижения, полностью очищенной от четверичности чатушкотики».

В начало стр.

на главную стр.