Буддисты утверждают, что самое главное неведение, обрекающее человека на бесконечно повторяющиеся рождения и смерти в сансаре, это неве­дение в отношении собственного «Я», которому мы склонны при­писывать первостепенную важность, превращая его в центр мира. Из-за этого неведения сохраняется вера в самость, и она, как горю­чее, поддерживает нескончаемый поток дхарм. Уже упоминаемый термин «анатма», один из ключевых в учении, и означает, букваль­но не-сам». Наше индивидуальное эго, по мнению буддистов, существует только с точки зрения эмпирической реальности: иначе кто же тогда совершенствуется? Если наше бытие уподобить океану, то зыбь, которая появляется на нем, можно сравнить с комплексом дхарм, обладающих своими собственными признаками, отличны­ми от других — это и будет аналог «Я». Но с точки зрения выс­шей, истинной реальности «Я» не существует, поскольку оно не вечно, изменчиво и пусто по своей природе. Таким образом, воп­рос о существовании «Я» полностью не снимается в буддизме, но переносится в другую плоскость — духовной практики, практики пути совершенствования.

Согласно буддийскому учению, личность можно уподобить аг­регату, в котором соединены различные упорядоченные опреде­ленным образом психофизические элементы. Собственно, она об­разована сочетанием пяти групп - скандх («куч» или «груд») этих элементов-дхарм. Первая группа — материальные качества, свя­занные с чувственной жизнью организма как единого целого. Вто­рая группа — чувства, ощущения и эмоции; всего их насчитывает­ся восемнадцать: восприятие пятью органами чувств и разумом с учетом эффекта положительного, отрицательного или нейтраль­ного восприятия. Третья — группа представлений-понятий и раз­личающей способности; как и ощущений их насчитывается шесть. Четвертая — группа факторов, формирующих карму и объединяю­щая таким образом активные психические процессы, такие как ду­ховные наклонности или волевые импульсы; их в традиции насчитывается пятьдесят два. И наконец, пятая «груда» — самая сложная и важная группа сознания, которое является основой и сопровожда­ющим фактором всего процесса; буддийская традиция насчитывает около девяноста видов сознания. Все эти пять скандх во всех их разновидностях присутствуют в каждом человеке, а различаются люди преобладанием в них тех или иных качеств, что, в свою оче­редь, определяется кармой.

Понять неустойчивый, подвижный и иллюзорный характер скандх помогает следующее сравнение: первая уподобляется пене, которая образуется на поверхности воды; вторая — пузырю, который также качается на поверхности; третья — неопределенному отражению, видению, которое мелькает, подобно миражу; четвертую скандху сравнивают с лишенным твердости банановым стеблем, а пятую — с привидением или призраком. Эти скандхи комбинируются и ре-комбинируются от рождения к рождению в зависимости от кармы и как бы «ткут» наши личности. О. О. Розенберг писал, что «по учению буддизма каждая личность, со всем тем, что она есть и мыслит, со всем ее внутренним и внешним миром, есть не что иное, как временное сочетание безначальных и бесконечных составных частей, как бы лента, сотканная на известном протяжении безна­чальных и бесконечных нитей. Когда подступает то, что мы назы­ваем смертью, ткань с определенным узором как бы распутывает­ся, но те же самые необрывающиеся нити соединяются вновь, из них составляется новая лента с новым узором.

Бесчисленные нити, из которых соткана данная личность, состав­ляют как бы пучок ниток, как бы "основу ткани", те продольные нити, которые в ткани соединяются то в один, то в другой узор; ни одна не может войти в другую основу, в чужую личность, которая есть такое же сочетание нитей». Психические напряжения предыду­щих тютоков-саиатст сказываются на особенностях новых потоков, которые постоянно возникают в кругообороте бытия. В буддийских текстах это поясняется на примере движущегося шара, который при столкновении с другим шаром передает ему свое движение, и даль­ше движется уже второй шар, а первый останавливается.

Розенберг сравнивал набор составляющих личность скандх и с калейдоскопом, в котором из одних и тех же элементов складыва­ются разные узоры. Действительно, может сложиться впечатле­ние, что человек в этом описании распадается на отдельные фраг­менты, как стеклышки калейдоскопа, и тогда возникает вопрос, что же их соединяет между собой?

Связующим, цементирующим началом оказывается их связь с сансарным страданием и жаждой бытия, и потому они характери­зуются как упадана-скандха, т. е. «кучи привязанности». Привя­занность же, в свою очередь, — главный фактор омраченности со­знания, из-за нее «работают» клеши. И пока скандхи действуют в этом режиме привязанности к сансарному бытию, они создают все новые клеши, и человек «мечется из существования в существова­ние, как обезьяна в лесу, ищущая плод», как сказано в Дхаммападе. Чем омраченнее сознание, тем возбужденнее скандхи — производ­ные физических и духовных субстанций-дхарм, а чем чище созна­ние, тем они спокойнее.

Сами буддисты созданное из скандх «Я» аллегорически упо­добляли пауку. В Дхаммападе говорится: «Возбужденные страс­тью попадают в поток, как паук в сотканную им самим паутину». Известный буддийский комментатор Буддхагоша прокомментировал этот пассаж следующим образом: «Как паук, соткав паути­ну, сидит в середине ее и, убив внезапным наскоком бабочку или муху, попавшую в паутину, пьет их кровь, возвращается и снова сидит на том же месте, таким же образом существа, отдавшиеся страстям, развращенные ненавистью и обезумевшие от гнева, ув­лекаются потоком желаний, который они сами создали, но не могут пресечь его».

Таким образом, скандхи словно ощупывают паучьими лапами ок­ружающее пространство, реагируя только на обусловленные ценнос­ти наподобие богатства, женщин и т. п. и стремясь притянуть их к своему «Я», опутывая разум паутиной привязанностей и сансарных уз. В Дхаммападе выражено недоумение по поводу подобных притя­заний: «"Сыновья — мои, богатство — мое" — так мучается глупец. Он ведь сам не принадлежит себе. Откуда же сыновья? Откуда бо­гатство?».

Однако если разум сумеет освободиться от пут отягчающих при­вязанностей, то это и будет серьезным продвижением на пути к духовному освобождению, и потому в той же Дхаммападе дается совет: «Отсеки пять, откажись от пяти, стань выше пяти!». Бхик-шу (монах), преодолевший пять привязанностей, называется «пе­ресекающим поток». Образ речного потока является здесь симво­лом высшей культурной ценности и основан на общечеловеческой константе — связи символа воды с бессознательным. Цель же буд­дийского преобразования личности — снятие бессознательного и введение всей психической жизни в сферу сознания.

Основоположник южной ветви школы чань Хуэйнэн, также счи­тавший представление об индивидуальном «Я» заблуждением, пи­сал: «Индивидуальное "я" есть гора Сумеру, ложное сознание есть Великий океан, а страсти — это волны. Отравленное сознание — это злой дракон, омраченная активность — это рыбы и морские черепахи, иллюзии и ложные взгляды — это духи и черти, три яда (алчность, гнев и невежество) — это ад, глупость и невеже­ство — это скоты (животные), а десять добрых деяний — это Небес­ный алтарь. Если не будет индивидуального "я", то гора Сумеру упадет сама собой; если будет отброшено ложное сознание, то вода в Великом океане высохнет сама собой; если страстей не будет, то волны исчезнут сами; если отравы и пороков не будет, то рыбы и драконы пропадут».

Для описаний действий эго в тибетском буддизме используется метафора «трех владык»: «владыки формы», «владыки речи» и «владыки ума». Что же они собой представляют? «Владыка фор­мы» — это хорошо всем нам известное стремление к физическим удобствам, удовольствиям и безопасности, желание отгородиться от неприятностей. К этому нас в нашем современном мире подтал­кивает многое: реклама, СМИ, окружающие люди, да и вообще вся наша цивилизация. Как правило, за этим стоит чрезмерная, невро­тическая озабоченность человека обезопасить себя и чем-то себя занять. Мы похожи на маленьких детей, которым так нравится беззаботно проводить время на игровой площадке, что они ни за что не хотят оттуда уходить. «Владыка речи» — это использование интеллекта в качестве не­коего заградительного щита. Он предоставляет в распоряжение нашего самовлюбленного эго удобный набор категорий и идей, с помощью которых мы постоянно оправдываем и объясняем нашу жизнь вместо того, чтобы непосредственно ее воспринимать и пе­реживать. «Владыка ума» побуждает нас держаться за наше чувство само­сти и усиливать наше эго как крепость, внутри которой мы можем укрыться от жизненных бурь и невзгод, в то время как подлинное вовлечение в жизнь потребовало бы полного устранения этого эго. Буддисты считают, что под влиянием «владыки ума» мы рискуем зайти так далеко, что можем полностью погрузиться в состояние «абсолютного эгоизма». Как правило, эти трое «владык» умело со­блазняют нас, и мы постоянно находимся в их власти.